>>> ворота

Отец Микэль добрался до своей комнаты, располагавшейся на втором этаже здания, словно под гипнозом или находясь в глубоком сне - едва лиразбирая дорогу в полутьме коридоров, где послушники еще не успели зажечь света. Впрочем, свет ему был и не нужен - он словно двигался, повинуясь внутреннему чувству направления, как лунатик. Он шел, не оборачиваясь, как мифический орфей, боясь, что стоит остановиться, стоит повернуться к своей спутнице, и она тут же исчезнет, и больше уже не появится никогда.
Он открыл тяжелую дверь кельи и ступил внутрь. Конечно, в комнате было электрическое освещение, но отец Микаэль не стал включать верхний свет - он прошел вглубь комнаты и зажег две высокие свечи на столе, словно ограничив световой пентаграммой небольшой участок комнаты, где он мог бы остаться с девушкой действительно наеине, не опасаясь, что призраки, посещавшие его сегодня, проникнут в этот светящийся круг.
Микаэль указал Эржебет на высокий деревянный стул, сам же садиться не спешил - его терзало нетерпение и боль, теперь ставшая слишком ощутимой, чтобы можно было эффективно ее скрывать. Он дышал неглубоко и хрипло, стараясь не впускать в саднящую грудную клетку слишком много воздуха.
- Я не ждал вас,- выговорил он прерывисто и глухо, все еще избегая взгляда Эржебет.

Микаэль прекрасно знал правила этой игры - обычно сам он редко имел дело напрямую с дилерами - в город он выбирался редко, и занимался покупкой наркотиков только в самом крайнем случае. Эржебет же, хоть и не отличалась особым постоянством, но всегда точно знала когда появиться  незадолго до того, как наступит тот самый "крайний случай" - она любила играть, и знала, что хороший партнер (или соперник?) в игре тот, кто может контролировать себя и вести партию самостоятельно, если этого потребуют обстоятельства. Потому отец-настоятель присел на краешек стула, сложив чуть подрагивающие руки на столешнице, и взглянул на Эржебет.
- Двадцать ящиков - это очень много, госпожа Батори,- мягко проговорил он, словно втолковывал что-то нерадивому ученику монастырской школы,- я не говорю о том, что такая поставка несколько истощит наши собственные погреба - это не беда. Но за сутки доставить такую большую партию незаметно практически невозможно, вы знаете это.
Отец Микаэль понимал, что торговаться в этом случае с его стороны довольно непоследовательно - он был согласен на сделку с самого начала, даже если бы она сказала, что ей нужны сорок ящиков, но правила этой игры подразумевали торг - иначе в один прекрасный день их соглашение могло оказаться под угрозой. Микаэль знал, что слаб и ненавидел себя за это - с каждым разом доза, достаточная для утоления боли и приносящая кратковременный покой, становилась все больше, и он боялся в конечном счете потерять контроль над собственными демонами. Микаэль знал - это опасно не только для него... В его ушах до сих пор стояли крики того мальчика, что попался ему под руку месяц назад, когда его ломка достигла пика... Их тонкие запястья в оковах наручников рвались так легко, словно кожа была бумажной...
Тогда это помогло унять голод. Но лишь затем, чтобы вызвать еще большие страдания - угрызения беспощадной совести. И всех ночей молитв и самистязаний не хватило бы, чтобы искупить эти грехи...
На этот раз он этого не допустит...

Микаэль даже в тусклом свете заметил, как порвался хрупкий прозрачный полиэтилен, и белый демон вырвался наружу - лишь отсвет, но на несколько секунд отец-настоятель лишился возможности видеть что-либо еще. Вот он... Так близко...
Он прикрыл веки и мысленно вознес краткую молитву - это всегда помогало до определенного момента - и лишь после этого смог сконцентрироваться на втором предложении девушки.
- Эти условия более приемлимы,- начал он, стараясь придать своему голосу надлежащую твердость, даже некоторую строгость и холодность - хотя, строгим и холодным в присутсвие этой женщины он себя никак не ощущал,- первую партию вы получите завтра же, что до второй...
Он не успел договорить, когда Эржебет задала свой второй вопрос. Микаэль снова посмотрел на нее - почти в упор, мысленно обругав себя за то, что не включил верхний свет - сейчас в неясных отблесках свечей разглядеть истинное выражение ее лица было практически невозможно - Микаэлю даже на секунду показалось, что перед ним сидит вовсе не Эржебет, а...
Он поспешно согнал с себя наваждение.
- Козлят? - переспросил он, и голос его прозвучал хрипло,- только к светлому празднику Пасхи, госпожа Батори. А почему вы спрашиваете?

Микаэль, несмотря на всю плачевность своего состояния, посмотрел на девушку в упор, удивленно изогнув бровь и чуть прищурившись - он заметил, как поменялся ее тон - с самого начала их разговора она вела себя так, словно ее привели на допрос, а не она сама пришла для заключения сделки, но сейчас взгляд ее - это быловидно даже в неярком свете свечей - загорелся странным огнем, словно мысли ее занимало нечто, совершенно не относящееся к обсуждаемому вопросу - едва ли даже относящееся к области обычных предметов. Микаэль, возможно, заинтересовался и обеспокоился даже этим больше, но сейчас сил у него на это не было.
- Думаю, об этом можно поговорить в более урочное время,- медленно выговорил он - каждое слово давалось с большим трудом, отдаваясь огнем в легких, словно при каждом движении грудной клетки они врезались в ребра, ставшие острыми, как лезвия сабель, изнутри,- сейчас нам нужно прийти к соглашению...
Его подрагивающие пальцы протянулись было к пакетику, но отец Микаэль быстро отдернул руку и прикрыл глаза, мыслено снова обратившись к Господу.
- Десять ящиков завтра,- выговорил он, не открывая глаз. Дыхание перехватило резким спазмом в груди, и Микаэль поспешно осенил себя кресным знамением, молясь теперь лишь о том, чтобы не потерять сознание перед Эржебет.

Он осторожно - как хрупкую священную реликвия взял в похолодевшие и почти нечувствительные пальцы пакетик - медленно поднял его почти к самым глазам, боясь просыпать хоть крупицу, осторожно вдохнул уловимый лишь ему одному аромат.
Аромат греха.
Боль в груди сразу притупилась, словно трусливо отползя в темный угол, хотя отец Микаэль еще не принял своей дозы. Теперь, держа своих демонов в руках, он смог более внимательно посмотреть на Эржебет - девушка явно собиалась уйти как можно быстрее.
- Януш уже отправился на покой,- заметил Микаэль, осторожно открывая пакетик и доставая из внтреннего кармана своего одеяния плоскую инкрустированную шкатулку - вместилище для демонов. Одним быстрым жестом - как срывают с раны бинт - он пересыпал содержимое пакетика в нее, затем длинным ногтем левого мизинца захватил немного, вдохнул, прикрыл глаза и несколько мгновений молчал.
Тепло - будоражущее и оттого еще более приятное, чем тепло, скажем, от обогревателя в морозный день - разлилось по его немеющим членам, возвращая им чувствительность и подвижность - такой маленькой щепотки, конечно, было недостаточно, но отец Микаэль уже начинал чувствовать себя уверенно и спокойно - инцидент в часовне вдруг показался ему глупым скоплением видений - с кем не бывает...
Он еще раз в упор посмотрел на девушку - теперь уже совершенно иным взглядом, чем прежде - пытливым и изучающим, словно оценивал новичка в Школе или разговаривал с провинившимся работником.
- Полагаю, вы хотите, чтобы вас проводили. Это могу сделать я - если вы хотите, чтобы ваше посещение и исповедь осталась межу нами, конечно.

- Едва ли нас кто-то видел, пока мы шли до моей коматы,- заметил отец Микаэль,- я специально выбирал коридоры, в которых в этот час встретить кого-то трудно. Что до охраны на входе - они вполне могли решить, что вы - бедная девушка, ищущая ночлега под крышей монастыря - если вы выйдете из ворот в такую холодную ночь, это может вызвать подозрения и вопросы - вполне возможно, взыскание вам грозит не слишком большое, но впредь получать кровь Христову вам будет не так легко,- он осторожно вдохнул еще щепотку порошка, чувствуя, как приятная тяжесть и спокойствие заполняют его разум, тем не менее обостряя восприятие - казалось, он стал видеть в темноте четче, словно круг света от свечи раздвинулся, наполнив сиянием - ровно пульсирующим в такт ударам его сердца -всю комнату, резко выхватив из полумрака фигуру девушки.
Отец Микаэль приблизился и протянул ей руку.
- Я провожу вас к выходу, о существовании которого мало кто в монастыре знает,  госпожа Батори,- от прикосновений белых демонов, и кожа Микаэля стала почти болезненно чувствительной - казалось, он может пальцами ощутить фактуру кожи девушки, почувствовать прикосновение каждого микроскопического волоска. И кожа эта было ледяной и почти неживой. Но микаэль не вздрогнул, словно ожидал почувствовать именно это,- идемте.

>>> Через тайный проход к Кладбищу